Компьютерная игра отличается от реальности тем, что здесь необратимых последствий не бывает. Не страшно гибнуть, когда у тебя в запасе есть ещё несколько жизней. Не страшно проиграть бой, потому что ты можешь в любую минуту начать следующий.
На настоящей войне такой возможности нет. Если ты умираешь, то по-настоящему. Если сражение проиграно, это значит, что твоя страна обязательно что-то потеряет. Капитан Сакен жил задолго до изобретения компьютеров, и поэтому он знал, что бой в устье Южного Буга станет для него последним. Тем больше уважения вызывает его подвиг.
Несмотря на свою немецкую фамилию, Сакен не относился к числу иностранцев, явившихся в Россию «на ловлю счастья и чинов». Его отец был дворянином из Эстляндии, которая ещё в петровские времена стала частью Российской империи.
Как и многие знаменитые русские моряки, Сакен учился в петербургском Морском корпусе. Кончив учебу, он служил на Балтийском флоте.
Свой первый боевой опыт молодой офицер получил во время Архипелагской экспедиции под руководством адмирала Спиридова. Сакен не видел Чесменский бой, зато он участвовал в менее известном Патрасском сражении.
На Черноморский флот Сакена перевели незадолго до начала русско-турецкой войны 1787 – 1791 гг. В то время Турция предъявила требование вернуть Крым, который незадолго до этого она отдала России по Кючук-Кайнарджийскому миру. После того, как Булгаков, российский посол в Константинополе, ответил на это отказом, война началась вновь.
На молодом Черноморском флоте знающих офицеров было мало, поэтому капитан второго ранга Сакен вскоре получил хорошее назначение. Он должен был командовать флотилией мелких судов в Днепро-Бугском лимане.
Шел 1788 год. В лимане разворачивались активные боевые действия. Главным желанием турок было разорить Херсон, где строились корабли для Черноморского флота. Целью русских было не допустить этого и взять крепость Очаков – главный вражеский оплот на этой территории.
Сакена уже тогда знали как храброго и опытного офицера с непростым характером, и когда Суворов потребовал выслать к нему мелкое судно, к нему отправили нашего капитана на дубель-шлюпке №2 (так именовали мелкие парусно-гребные суда).
В Кинбурне единственная дубель-шлюпка оказалась совершенно бесполезной. Сакен просил начальство через Суворова, чтобы прислали подкрепление, но получил лишь отказ.
Вскоре у Днепро-Бугского лимана появился турецкий флот. Утром 20 мая Сакен получил приказ прибыть к своей эскадре, быстро снарядил судно и тем же днем отправился в путь. Капитан был рад, что после долгого бездействия он снова будет участвовать в боях.
Выход Сакена из Кинбурна не остался незамеченным. Его судно показалась неприятелю легкой добычей. Когда капитан отошел на пять верст от города, за ним погнались турки. Перевес на стороне врага был огромным: тридцать судов против одной дубель-шлюпки. Но Сакен всё ещё надеялся оторваться от преследователей и уйти к Херсону.
На русском судне шла работа: быстро поставили паруса, матросы отчаянно гребли, но спустя четыре часа погони стало ясно, что спастись невозможно. Половина вражеских судов отстала в пути, но надеяться было всё равно не на что. Мачту на судне сбило турецким ядром. Это заставило и без того тяжелую и неповоротливую дубель-шлюпку сильно сбавить скорость.
Перед капитаном встал выбор: сдаться или погибнуть с честью, и он выбрал второе. Сакен велел своим восьмерым матросам спустить ялик и уходить вперед, чтобы не мешать его действиям. Позже очевидцы вспоминали, что их командир при этом добавил: ни он, ни судно в плену не будут.
К моменту, когда турки окружили дубель-шлюпку, ялик успел отойти вперед на целых две версты. Издали матросы видели, как судно Сакена сделало поворот. Грянул выстрел из русской пушки-единорога. Это вызвало недолгое замешательство у противника, затем две галеры сцепились с дубель-шлюпкой на абордаж.
Сакен успел спуститься с фитилем в крюйт-камеру, где хранился порох. Раздался сильный взрыв. Он уничтожил и дубель-шлюпку №2, и четыре турецких галеры.
Суворов долго не имел известий о Сакене. Ему донесли, что в устье Буга, куда ушел капитан с преследователями-турками, был виден столб дыма от взрыва. Всем казалось странным, что неприятель не празднует победу. Это объяснилось, когда матрос Тимофеев с товарищами добрался до своих и рассказал о подвиге своего командира.
На девятый день после гибели Сакена в Буге выловили почти целую мачту и другие обломки дубель-шлюпки. К осени из реки подняли три якоря и единорог.
Екатерина II, узнав о подвиге капитана, позаботилась об его родственниках: отцу дала землю, а братьям пожаловала чины.
Имя Сакена золотыми буквами написано на стене Морского собора в Кронштадте. Сколько будет стоять этот храм, столько и будут помнить капитана, для которого честь оказалась дороже жизни.
Мария Пронченко