В 20–30-е годы прошлого века, наряду с ростом промышленного освоения биологических ресурсов дальневосточных морей, началось широкомасштабное изучение всего комплекса морских обитателей данного региона и условий их существования. С этой целью были организованы крупные комплексные экспедиции (в 1926–1928 гг. — Тихоокеанская экспедиция Государственного гидрологического института, в 1932–1933 гг. — Тихоокеанская комплексная экспедиция Тихоокеанского института рыбного хозяйства,
Государственного гидрологического института и Тихоокеанского комитета АН СССР), которые позволили получить обширные материалы о видовом составе и закономерностях пространственного распределения различных животных, водорослей и о сырьевой базе рыбной промышленности [Засельский, 1984].
Однако многие ведущие ученые в то время прекрасно понимали, что для более углубленного изучения морских обитателей и среды их обитания в дальневосточных морях России одних экспедиционных работ недостаточно, а необходимы стационарные исследования, для чего должны быть созданы специальные научно-исследовательские станции и пункты.
В связи с этим, летом 1931 г. по инициативе одного из основоположников отечественной гидробиологии и океанографии профессора Константина Михайловича Дерюгина, придававшего огромное значение стационарным методам исследований, в Петропавловске-Камчатском другим известным исследователем дальневосточных морей Павлом Владимировичем Ушаковым была организована Камчатская морская научная станция (КМС) Государственного гидрологического института [Ушаков, 1931а, 1931б, 1931в, 1934].
Место для станции выбрано не случайно. К этому решению Павел Владимирович пришел еще в 1929 г. во время захода в Петропавловск-Камчатский на ледорезе "Литке", о чем много лет спустя написал в своих воспоминаниях: "При увиденном величии Авачинского залива в меня невольно запало убеждение, что именно здесь необходимо организовать морскую биологическую станцию, что и удалось претворить в жизнь через три года…" [Ушаков, 2002. С. 126].
Камчатская морская станция входила в сеть опорных метеорологических станций Государственного гидрологического института и должна была положить начало широкому стационарному исследованию Авачинской бухты и прилегающих к ней вод Тихого океана. Планировалось, что в дальнейшем Камчатская морская станция станет базой для развития всесторонних гидробиологических исследований в северной части Тихого океана, в первую очередь в прикамчатских водах Охотского и Берингова морей.
Одной из задач станции являлось также выполнение регулярных (четыре раза в год) гидрологических разрезов в Тихом океане на широте Авачинской бухты (с тех пор они стали традиционными и осуществляются до настоящего времени). Результаты этих работ позволяли получать информацию об общем характере режима вод вблизи восточного побережья Камчатки, сезонных изменениях основных гидрологических показателей в этом районе, что должно было иметь огромное значение для развивающегося здесь тралового промысла рыб.
В соответствии с договором, заключенным с Государственным гидрологическим институтом, Тихоокеанский научный институт рыбного хозяйства (ТИРХ) принял решение создать в 1932 г. в Петропавловске-Камчатском свое отделение с четырьмя лабораториями — сырьевой, по технике и организации добычи, по обработке рыбопродукции и по экономике организации рыбного хозяйства на Камчатке (впоследствии отделение росло и развивалось и в 1995 г. стало самостоятельным Камчатским научно-исследовательским институтом рыбного хозяйства и океанографии).
Предполагалось, что выполнение работ Камчатской морской станцией совместно с этим отделением ТИРХ будет эффективным для обеих организаций и позволит решить комплекс проблем по изучению морских гидробионтов и сырьевых ресурсов прибрежных вод Камчатки, и в первую очередь Авачинского залива.
Под станцию выделили небольшого размера дом, расположенный в долине р. Гремучка (район современного Дома офицеров флота), в то время на расстоянии около 1 км от Петропавловска-Камчатского. В последующем здесь же на берегу Авачинской бухты планировалось построить двухэтажное здание по специальному проекту [Ушаков, 1931в].
Заведующим Камчатской морской станцией стал Константин Александрович Виноградов, под руководством которого в течение пяти лет выполнялся широкий комплекс гидробиологических, ихтиологических и гидрологических исследований в Авачинской бухте и прилегающих к ней водах Тихого океана. Кроме К. А. Виноградова, в проведении исследований активно участвовал весь небольшой штат Камчатской морской станции: гидробиологи Н. Н. Спасский и М. Ю. Бекман, гидрохимик О. А. Фишман и гидролог В. Г. Стришин.
В первое время работы велись в основном со шлюпок, но в 1934 г. станция получила собственный моторный бот-кавасаки, оборудованный для исследовательских работ на глубинах до 300 м. Кроме того, совместно со специалистами Камчатского отделения ТИРХ (с 1934 г. — Камчатского отделения ТИНРО) сотрудники станции проводили сбор материалов на моторно-парусной шхуне "Сосунов" [Ушаков, 1947].
В целях выявления общего характера сезонных изменений, в Авачинской бухте вблизи Петропавловского ковша был выбран опорный пункт, на котором в течение пяти лет ежедекадно производили комплексные гидрологические и гидробиологические наблюдения, а в Авачинском заливе эпизодически (по возможности ежемесячно) выполняли гидрологические разрезы до глубины 500 м.
В результате этих наблюдений удалось установить связь сезонных изменений в Авачинской бухте и в прилегающих к ней водах Тихого океана. Декадные исследования на опорном пункте дали возможность сотрудникам Камчатской морской станции прийти к определенным суждениям о годовых колебаниях гидрологического режима в этом районе, их связи с некоторыми биологическими явлениями. В частности, удалось связать с изменениями термических условий уловы сельди и появление в 1934 г. у берегов Камчатки ранее не известной для этих мест сардины иваси.
Собранный материал позволил К. А. Виноградову совместно со специалистами Камчатского отделения ТИРХ сделать прогнозы о сроках подхода и отхода трески с удобных для промысла глубин и районов [Виноградов, 1935; Полутов, 1935]. Наблюдения, проведенные в Кроноцком заливе Н. Н. Спасским, выявили зависимость миграций камчатского краба от гидрологических условий его обитания в данном районе и этим значительно облегчили поисковые работы крабодобывающих организаций АКО.
Детальные работы осуществлялись по изучению сезонных изменений планктона и состава бентоса юго-восточного побережья Камчатки. Сотрудниками Камчатской морской станции для района Авачинского залива была составлена довольно подробная карта основных донных биоценозов.
На основании обстоятельного комплексного исследования различных бухт Авачинского и Кроноцкого заливов (Лиственничной, Русской, Вилючинской, Саранной, Авачинской, Бечевинской, Моржовой и некоторых других) удалось провести их типизацию по степени изоляции от моря, возникающей в результате образования кос и подводных барьеров, дать характеристику гидрологического режима и состава бентоса.
Детальное изучение флоры и фауны литорали юго-восточного побережья Камчатки, выполненное в 1934–1935 гг. Н. Н. Спасским, позволило впервые получить представление о качественном, количественном составе и пространственном распределении населения приливно-отливной зоны. К сожалению, результаты этого исследования были опубликованы лишь в 1961 году после смерти ученого [Спасский, 1961].
В целом в 1931–1935 гг. сотрудниками Камчатской морской научной станции выполнены обширные исследования, которые, по мнению П. В. Ушакова, в то время явились большим вкладом в изучение прибрежных вод юго-восточного побережья Камчатки.
К сожалению, в 1936 г. в связи с реорганизацией системы гидрометеорологической службы Камчатскую морскую научную станцию как самостоятельное подразделение закрыли. Ее исследования, за исключением гидробиологических, впоследствии были продолжены и даже расширены вновь организованной при местном управлении гидрометеорологической службы станцией, преобразованной затем в Морскую обсерваторию.
Стационарные же гидробиологические исследования в Авачинской бухте и прибрежных водах Восточной Камчатки удалось возобновить лишь спустя почти полвека, когда в 1981 г.в Петропавловске-Камчатском был создан Камчатский отдел Института биологии моря ДВНЦ АН СССР.
Судьба сотрудников Камчатской морской станции в дальнейшем сложилась по-разному. Н. Н. Спасский перешел на работу в Камчатское отделение ТИНРО, М. Ю. Бекман впоследствии стала работать в Лимнологическом институте на Байкале.
Заведующий станцией К. А. Виноградов, как и многие в те годы, не избежал тяжелых потрясений. Было сфабриковано дело об "отделении Камчатки в виде отдельного государства под эгидой Японии". В состав правительства нового государства, вместе с некоторыми другими камчатскими специалистами, будто бы входил и К. А. Виноградов, в связи с чем его арестовали.
Ученый все выпавшие испытания выдержал достойно и был полностью реабилитирован, однако это не могло не сказаться на его судьбе [Ушаков, 2002]. В 1937 г. К. А. Виноградов переехал на Украину, и вся его научная деятельность в дальнейшем связана с Академией наук УССР. В 1947 г. по материалам исследований, выполненных на Камчатке, Константин
Александрович защитил в Зоологическом институте АН СССР докторскую диссертацию на тему "Фауна прикамчатских вод Тихого океана", явившуюся первой сводкой по морской фауне и флоре этого региона. К сожалению, диссертация так и не была опубликована целиком. В 1948–1950 гг. лишь несколько кратких научных сообщений, посвященных зоогеографической характеристике прибрежной морской фауны Юго-Восточной Камчатки, сезонным изменениям ихтиофауны Авачинской бухты и особенностям биологии некоторых видов рыб, были напечатаны в "Зоологическом журнале" и журнале "Природа" [Виноградов, 1948, 1949а, 1949б, 1950а, 1950б].
Впоследствии известный российский гидробиолог Е. Ф. Гурьянова, обработав материалы, собранные сотрудниками Камчатской морской научной станции в прибрежных водах Восточной Камчатки, назвала именами заведующего К. А. Виноградова, гидробиологов Н. Н. Спасского, М. Ю. Бекман и гидрохимика О. А. Фишмана описанные ей 4 новых вида разноногих ракообразных рода Photis — P. vinogradovi, P. spasskii, P. baeckmannae, P. fischmanni [Гурьянова, 1951].