После исполнения своей первой роли Вацлав Нижинский стал известен всему Петербургу. Прошло немного времени, и выдающийся танцор блистал на европейских сценах, покоряя навечно сердца восторженных зрителей.
Вацлав родился в артистической семье. Родители держали собственную балетную труппу, с которой гастролировали по российским городам. Когда отец ушел из семьи, мать определила младших детей в Императорское балетное училище.
Вацлав увлекся танцем не на шутку. Только танец он предпочитал прочим дисциплинам. Вацлав выделялся особой выносливостью и силой. Он с легкостью прыгал дальше и выше одноклассников, с поразительной точностью повторял за педагогами все движения. Вацлав поражал своей уникальной способностью зависать в воздухе, достигая наивысшей точки в прыжке.
В 15 лет Вацлав дебютировал на сцене Мариинского театра в балете Фокина «Ацис и Галатея». Это был новаторский спектакль. Артисты размещались на нескольких уровнях, некоторые из них лежали. Такой экспериментальный подход к театральной постановке оказался успешным. Особенно выделялся среди артистов молодой Нижинский. Именно ему кричали «браво» и вызывали на сцену снова и снова.
До эпохи Нижинского балет считался женским искусством. Главный балетмейстер Мариинского театра Мариус Петипа также поддерживал эту традицию. Но сменивший его Михаил Фокин обновил не только репертуар, но и реформировал балет в целом. В его постановках стали появляться яркие мужские роли. А Нижинский стал первым премьером русского балета начала 19го века.
Сергей Дягилев мечтал переманить Нижинского в свою европейскую антрепризу. О Нижинском ходили легенды. Закулисные интриги стали беспрестанными. В постановке «Жизели» Александр Бенуа создал для роли Нижинского редкой откровенности костюм: совершенно облегающий, откровенно провоцирующий и вызывающий. Автор костюма хотел максимальной приблизиться в своей задумке к духу средневековья. Но остался не понятым, а главный фигурант Вацлав Нижинский был уволен из театра по приказу императрицы Марии Федоровны.
Но этому чрезвычайно обрадовался Дягилев. И уже в 1911 году Нижинский танцует в балете «Призрак оперы» в Париже. Спустя год, Вацлав ставит собственный спектакль «Послеполуденный отдых фавна». Но постановка вызвала не просто споры, а настоящий скандал. Нетрадиционный подход Нижинского как постановщика не приняла добрая половина зрителей.
Но были и ярые поклонники. Огюст Роден, поклонник Русского балета и Нижинского в частности, писал в ответной статье: «…ни в одной роли Нижинский не был так бесподобен и восхитителен, как в «Послеполуденном отдыхе фавна». Никаких прыжков, никаких скачков — ничего, кроме мимики и жестов полусонного животного… Он обладает красотой античных фресок и статуй; он — идеальная модель, по которой тоскует каждый художник и скульптор».
Следующий балет Нижинского «Весна священная» был поставлен под авангардную музыку Игоря Стравинского и иллюстрирован гримом Николая Рериха. Балерины двигались, вздёрнув плечи и завернув стопы вовнутрь. Ромола Нижинская писала: «Люди свистели, оскорбляли актеров и композитора, кричали, смеялись…
Споры зрителей не ограничились словесной перепалкой и в конце концов перешли врукопашную. Богато разодетая дама, сидевшая в ложе бенуара, встала и дала пощечину молодому человеку, свистевшему рядом… Принцесса П. покинула ложу со словами: «Мне шестьдесят лет, но из меня впервые осмелились сделать дуру».
В этот момент разъяренный Дягилев крикнул из своей ложи: «Прошу вас, господа, позвольте закончить спектакль»… Я бросилась за кулисы — там было не лучше, чем в зрительном зале. Танцовщики стояли чуть не плача, их била нервная дрожь… Единственный спокойный момент наступил, когда пришло время танца Избранницы. Исполненный такой неописуемой силы и красоты, он обезоружил даже неукротимую аудиторию. Эту партию, требующую от балерины неимоверных усилий, превосходно станцевала Мария Пильц».
Нижинского называли человеком-птицей, человеком-бабочкой. Профессионалы объясняли его исключительную легкость особым строением ног. У Вацлава действительно были стальные мышцы ног и удивительная хваткость стоп. Свидетели утверждают, что он мог пользоваться стопами почти также, как и кистями рук. Например, повиснуть на турнике, зацепившись пальцами ног. Но чрезвычайно натренированные мышцы доставляли Вацлаву не мало забот. Ему часто приходилось привлекать массажистов, чтобы разогнать сковавшую мышцы сталь и устранить судороги.
Нижинский был убежденный «толстовцем». Согласно учению Льва Толстого, он стремился к максимальному упрощению быта, к минимализму во всех сферах жизни. Своей супруге он говорил так: «Я дарю тебе меха, драгоценности и все, что ты пожелаешь, — мягко сказал Вацлав, — но разве не глупо придавать этому такое значение? Неужели ты никогда не задумывалась о том, как жестоко убивать этих животных? И как опасно занятие ловцов жемчуга: ведь у них тоже есть дети, и все же они ежедневно подвергают себя опасности ради украшения женщин».
После Первой мировой войны Нижинские осели в Швейцарии. У Вацлава диагностировали некоторые психические расстройства. Болезнь прогрессировала, Вацлав перестал узнавать близких. Депрессия и меланхолия стали постоянными спутниками. Супруга поддерживала и лечила своего Вацлава. Но недуг был сильнее.
Вацлав Нижинский скончался 8 апреля 1950 года в Лондоне.